Старик
Кровь прилила к моим вискам, когда меня схватили за шиворот и выкинули из багажника головой вниз.
Повязку на глазах натянули туже, до рези в веках. Голые щиколотки и запястья по-прежнему сдавливали колючая веревка или железная проволока. Я попытался поднять голову. Меня тут же ударили лицом о твердую землю. Грязь обожгла десна.
- Что вам надо? – прохрипел я. – Денег? У меня много денег.
Смех в ответ.
- У меня теперь тоже, старик.
Из-за звона в ушах я не смог бы узнать голос, даже если бы знал владельца.
Треклятые дольщики! Точно эти бездомные, кто ж еще.
- Ваши дома…я…их дострою! Обещаю!
Меня ударили по челюсти. Я снова упал и поел земли. Выплюнул выбитый зуб.
Мне стало смешно. Такой человек, такие связи. А барахтаюсь в грязи, как свинья.
- Слушай, это сука Сара вас наняла, так?
Конечно, это она, уродливая дрянь. Старая тертая стерва не смогла простить мне самоубийство ее говнюка-сына. Смела баба, смела, раз решилась пойти против меня. Не то что ее отродье – отобрали один никчемный завод и сразу сдулся слабак.
- Я заплачу больше…
Мне врезали по скуле чем-то металлическим и изогнутым. Я закашлял кровью. Похоже, монтировка. Уж я-то знаю: сам в молодости любил мешать ею мозги в черепах.
- Старик, ты че прикалываешься? Это ж я.
Говорит так, будто не знать не могу. Да поди разбери сквозь треклятый звон в ушах.
Я попытался выдохнуть. От того, пойму ли, что за ублюдок меня колотит, зависело сейчас все.
Кандидатов хватало. Скольких рабочих я вышвырнул на улицы. Сколько шлюх перетрахал и бросил. Сколько бизнесов отжал. Скольких отморозков удавил вот этими вот руками.
- Думаешь, такой крутой? - выкрикнул я. – Связал старика и колотишь монтировкой. Тоже герой.
Говнюк засмеялся мне в лицо. Брызги его слюней попали мне на расквашенные губы.
- А своего старшего брата ты разве не так же?
- Я много кого так же! – не выдержал я. – И до тебя, сопляк, очередь дойдет.
Свистнуло над ухом, треснула кость. Я заорал: монтировка разломила локоть правой руки.
- Не зли меня, старик.
Я уткнулся лицом в гребень грязи и захныкал. И от того, что меня так опозорили, что я так легко сломался, я вконец взбесился:
- Иначе что, сопляк? Убьешь? Ха-ха! Все умирают, сопляк! Но никто не оставляет после себя такую империю. Думаешь, что справедливость совершил? Мой сын займет мой трон. Корпорация теперь его. Мои деньги, мои связи, моя власть – всем этим он воспользуется и найдет тебя, кусок дерьма!
Сопляк засмеялся и ударил монтировкой меня по плечу. Затем по колену, затем по ребрам. И все это время сопляк смеялся, я плакал, мои кости хрустели, ломались, в ушах звенело.
- Последняя попытка, старик. А то обижусь.
Я лежал как разбитая фарфоровая кукла. Кровь текла из моего рта.
Хвосты несделанных дел маячили перед моими завязанными глазами. Жаль, что отца не навестил ни разу. Жаль, что вообще сбагрил его в тот нищебродский интернат. Жаль, что не успел напоследок отлюбить молоденькую женушку своего сына. Жаль, что больше не услышу, как сын называет меня «старик»…
- Квен…
- Наконец-то, папочка! Я уж испугался, что склероз вконец тебя доконал.
Ладно, старик, пора прощаться. Дел много. Как ты сказал, корпорация теперь моя. А мне еще нужно подготовить речь на твои похороны.
Над ухом снова свистнуло. В последний раз.
